Был котенок - станет рысь
Что ж за поток такой - сель, полноводье - в неурочное время, когда не знаешь, успеешь ли довести до конца запись?
Или это и вдохновляет?
Сегодня снова были в той церкви - виват католичеству за ТАКИЕ церкви: где младенцев не крестят, чтобы у них был выбор, где дети лет 5-6-ти со смехом носятся наперегонки, где поют светлые песни с электрогитарой вместо псалмов, где пастор в спортивном костюме с сережками в ушах говорит о любви... При всем моем недоверии к христиантсву, такое - должно быть! Цвести оно должно!
Ох, чужие дневники... Сирень... Все, что осталось от сирени - это туалетная вода с оным запахом. И память - о гроздьях, лиловых, белых, ажурных, тяжелых, и зеленых жестких ягодах, которые надо было обрезать, чтобы получить на следующее лето снова - огромные, благоухающие грозди... И тощие кустики у забора - которым не вырасти, не расцвести до нашего переезда...
И он, звавший меня своей майской сиренью... И я - опять ухожу.
Неужели я унаследовала от мамы ее лучшее качество, ее горьчайшую беду: неспособность остановиться? Неумение - компромиссов в важнейшем? Дорога, Дорога, зачем? Да хрен с ним - стаканом воды в старости, что же: нам никогда не дано влюбиться - на всю жизнь? Слово заветное - никогда не встретить того, кому его можно сказать? Странницы, блин, вечные, начитались, насмотрелись себе на голову - ну, кто сравнится с Чудом с заклятых страниц? Ну, кто из живущих? Власть слова, ловушка... Ромашковыми лепестками - отпустит, не отпустит.
И - одуванчики по обочинам дороги.
Или это и вдохновляет?
Сегодня снова были в той церкви - виват католичеству за ТАКИЕ церкви: где младенцев не крестят, чтобы у них был выбор, где дети лет 5-6-ти со смехом носятся наперегонки, где поют светлые песни с электрогитарой вместо псалмов, где пастор в спортивном костюме с сережками в ушах говорит о любви... При всем моем недоверии к христиантсву, такое - должно быть! Цвести оно должно!
Ох, чужие дневники... Сирень... Все, что осталось от сирени - это туалетная вода с оным запахом. И память - о гроздьях, лиловых, белых, ажурных, тяжелых, и зеленых жестких ягодах, которые надо было обрезать, чтобы получить на следующее лето снова - огромные, благоухающие грозди... И тощие кустики у забора - которым не вырасти, не расцвести до нашего переезда...
И он, звавший меня своей майской сиренью... И я - опять ухожу.
Неужели я унаследовала от мамы ее лучшее качество, ее горьчайшую беду: неспособность остановиться? Неумение - компромиссов в важнейшем? Дорога, Дорога, зачем? Да хрен с ним - стаканом воды в старости, что же: нам никогда не дано влюбиться - на всю жизнь? Слово заветное - никогда не встретить того, кому его можно сказать? Странницы, блин, вечные, начитались, насмотрелись себе на голову - ну, кто сравнится с Чудом с заклятых страниц? Ну, кто из живущих? Власть слова, ловушка... Ромашковыми лепестками - отпустит, не отпустит.
И - одуванчики по обочинам дороги.