Был котенок - станет рысь
Я снова дома и мои глаза сухи. Спасибо хоть за это. Как мы любим - о, как мы любим - резать себя на кусочки, накручивая, промазывая корж пирога маслом - дабы получить в конце возвышенное, прекрасное страдание. Я ведь чуть не разревелась в машине. Неправда. Я бы никогда не разревелась в машине, позволив человеку понять, как много он для меня значит. У него, видите ли, периоды. Ракушка от улитки и черепахи. Ну неужели нельзя было объяснить раньше? В начале вечера? А не доводя меня почти до истерики в конце?
Я пришла домой и меланхолично жевала виноград с орехами. Печенья и шоколада просто не было. И слава богам. Которых нет.
Одна из тех роскошных машин с централизованным всем, и хочется броситься под холодный дождь в легкой кофточке - только подальше от недоброго молчания - но дверца не открывается, потому что он не соизволил отпереть замки. И я соскальзываю обратно на сиденье, сжавшись в комочек и возволнованно-равнодушно-выжидающе рассматривая его профиль молодого Харрисона Форда или Клинта Иствуда с сине-серыми глазами, а он меланхолично крутит указатель громкости, и неестественно избегает меня взглядом.
Потом были и немного путающиеся слова, и отпихнутый в сторону ногой недоуменно моргнувший кот, король дома, и его руки, и две слезы, вместо испарившихся потоков и почти не размытая тушь.
И кот трется об ноги, просясь на улицу, ему все равно, что - дождь, что уже через час он будет мяукать на подоконнике, так же отчаянно и страстно желая - домой. И как хорошо, что нет шоколада.
Я пришла домой и меланхолично жевала виноград с орехами. Печенья и шоколада просто не было. И слава богам. Которых нет.
Одна из тех роскошных машин с централизованным всем, и хочется броситься под холодный дождь в легкой кофточке - только подальше от недоброго молчания - но дверца не открывается, потому что он не соизволил отпереть замки. И я соскальзываю обратно на сиденье, сжавшись в комочек и возволнованно-равнодушно-выжидающе рассматривая его профиль молодого Харрисона Форда или Клинта Иствуда с сине-серыми глазами, а он меланхолично крутит указатель громкости, и неестественно избегает меня взглядом.
Потом были и немного путающиеся слова, и отпихнутый в сторону ногой недоуменно моргнувший кот, король дома, и его руки, и две слезы, вместо испарившихся потоков и почти не размытая тушь.
И кот трется об ноги, просясь на улицу, ему все равно, что - дождь, что уже через час он будет мяукать на подоконнике, так же отчаянно и страстно желая - домой. И как хорошо, что нет шоколада.